Пишет Hyde & Sick:
15.01.2014 в 01:53
1У короля несчастье, над королевством висит беда - жуткий дракон по зиме ворвался в его пределы. Рвётся к мечу король, воина сердце не переделать, да только вот старость не победить ему уже никогда. Вход во дворец усыпали ржавые пики и кости, мёртвые вороны жжёными тряпками свесились с балюстрад, в траурный пепел наряжен дворцовый сад.
Плачет король и бессильно ломает трости.
Храбрые рыцари вымерли, те, что умней - ушли из родных земель, латы гремящие не запятнав победой - молод дракон и безумен - и оттого ему ему страх неведом, и оттого ему кровь людей как горячий пьянящий хмель.
Дочь короля лепит куклу - горячий воск пальцы кусает, течёт по браслета звеньям. Десять иголок в крылья, ещё пятьдесят - в колени. Шило в загривок, шпилька стальная в мозг.
В снежный декабрь исчезает король внезапно, слуги тревожно шепчутся - мол, видали, как короля уносил дракон, нанизав на клыки медалью, как он летел сквозь метель смертельным победным залпом. Тащит принцесса по коридорам отцовский меч - тащит и плачет, ругаясь сквозь злые слёзы. Из витражей разбитых ветер свистит морозный, слёзы подхватывает и не даёт им стечь. Все посбегали: стража, седой палач, молча исчезла в пурге пожилая няня. Папин дневник как плетью "лучше уже не станет...". Сердце сдувается словно пробитый мяч.
Принцесса бродит по замку с ломом в худой руке, вытертый кринолин шаркает по истёртым плитам. В письмах к отцу все драконы давно убиты, только один, зараза, всё ещё числится в дневнике. Вон он, ублюдок, выделен жирным чёрным, злобным размашистым "вычислить! обезвредить!". Злость и беспомощность к горлу подходят комом - принцесса смывает раскраску хаки и пламя сквозь пальцы цедит.
Хитрый дракон не идёт ни к одной приманке: все арбалеты замёрзли в своих бойницах - принцесса дремлет и ей почему-то снится, будто она на башне стоит нагишом, изнанкой, и что-то жаркое, страшное дышит в затылок ей, голос отца как из колодца "я рядом, дочка...". В красном огне расплавляется позвоночник, хочется прыгнуть и вбиться в нутро земле.
Треснувший мрамор скрипит под ногой тревожно. Сорвана крыша, сквозь балки мерцают звёзды - так одиноко, так безысходно, так безупречно поздно. Стёкол осколки примёрзли к прозрачной коже. Дочь короля кричит, проклиная своё бессилие - тронный разрушен зал, только трон на руинах высится каменным воплем к луны серповидной виселице.
Принцесса подходит и трон обнимает крыльями.
© Нефилимчик
2Говорят, на свете живёт дракон, говорят, страшней его не найти, мол, он враг человеческий испокон, искушает людей, сбивает с пути. Говорят, что кожа его - гранит, говорят, в глаза ему не смотри - мол, завертит, закрутит, заворожит, заморозит каждого изнутри.
У дракона шкура темна, сера, а ещё он быстрее любой змеи. Пролетают мимо века, ветра, он - почти скалою во тьме стоит.
Есть принцесса, дворец её далеко, косы рыжие, порванные штаны. Она знает, что где-то живёт дракон (выдох пламенный, зубищи жестяны). Королеве нужен хороший зять, и король на дочку опять сердит, но принцесса мечтает однажды взять и дракона
самостоятельно победить.
Горизонт серебрян, необозрим, поднимаются горы в неровный ряд.
То ли это мы легенды творим,
то ли это легенды тебя творят.
Песня сложится за твоей спиной, золотое солнце войдёт в зенит, и принцесса едет на смертный бой, и копьё о щит жестяной звенит. И влетает, как рыжая стрекоза (правда, что ль, он пламя рождает ртом?)...
Но они замирают глаза в глаза,
и становится сказка вдруг не о том.
***
Всех, кто сегодня счастлив - боже благослови,
где-то в душе рассказчика мерзко скребутся черти.
Понимаешь. Любая сказка - она всегда о любви,
даже если кажется, что о смерти.
Просто законы - справедливы, хотя и злы.
Тот, кто горяч - никогда не сможет согреться.
Это неправда, что драконы умирают от старости или стрелы.
Они умирают от любви,
что не помещается в сердце.
***
Входит ночь во дворец, темноглаза, тепла, боса,
затихают шаги, умолкают все голоса,
и в свои покои идёт королева,
и никто не хочет попадаться ей на глаза.
Да, она не любит празднества и балы.
Молчалива, спокойна. Идёт. Прямее стрелы.
Её косы рыжи и руки её теплы.
Говорят, что она смотрела в глаза дракону
и осталась жива, величайшей из дев прослыв.
Может, кто-то ещё б добавил чего, но кто же будет так глуп?
Королева раздевается у зеркала и всматривается вглубь.
И отчётливо видит, как белая кожа становится чешуёй,
такой, что не пробьёт ни одно копьё,
как в чертах лица проступает - уже не вполне своё.
Как становится неуязвимым и нелюдским -
потому что любивший дракона
сам становится им.
И она сползает по стенке, нищим завидуя и калекам,
шепчет: "Господи боже,
как я устала быть человеком".
Анна Долгарёва
3В стране зарниц жил юный принц, колючий словно ель,
с туманами из-под ресниц, холодный как метель.
Принц рос среди весенних звёзд и шепчущей травы:
спал в лабиринтах диких роз, укутываясь в сны,
бродил в тиши ночных аллей, средь мотыльков слепых,
где полумрак от фонарей скрывал его шипы.
Принц жёг их пламенем свечи, рвал кожи перламутр:
шипы алели как мечи и остриём вовнутрь
росли, поэтому наш принц немного странным был -
сам не давался никому и трогать не любил.
Принц пил с садовником мескаль, пел песни ни о чём,
искал подснежники в февраль с придворным палачом;
шизофренией болен принц - вздыхал придворный врач:
рыдал придворный портретист, скорбил в углу палач.
А шизофреник слал врачей: растрёпанный, босой
взлетал с серебряных качель и танцевал с грозой.
Низал на паутины нить смех земляничных фей,
скреплял пыльцой и шёл дарить их матери своей -
в платок рыдающая мать не находила слов
и принц бледнел, и шёл искать предел своих миров.
Отсчитывал шприцами ход безумный циферблат,
часы то двигались вперёд, то снова шли назад -
на шпилях башенных бойниц, одет лишь в шёлк волос
искал себя послушно принц в замёрзших лужах слёз.
Чем дальше вглубь, тем меньше шанс вернуться на тропу,
но принц прокладывал свой галс сквозь мертвецов толпу,
он шёл на запах будто зверь и радугой искрил,
нашёл рисованную дверь, нашёл - и отворил.
Светилась мягко зелень глаз и узких губ оскал
урчал - и вторил в диссонанс звон бьющихся зеркал,
сверкал алмазной крошкой снег за ширмами портьер,
где Рождество срывалось в бег по статуям химер.
Расплёл принц цепь в косе,
допел
и вышел на балкон.
Кричали все.
А принц летел.
И знал, что он дракон.
Нефилимчик
URL комментарияПлачет король и бессильно ломает трости.
Храбрые рыцари вымерли, те, что умней - ушли из родных земель, латы гремящие не запятнав победой - молод дракон и безумен - и оттого ему ему страх неведом, и оттого ему кровь людей как горячий пьянящий хмель.
Дочь короля лепит куклу - горячий воск пальцы кусает, течёт по браслета звеньям. Десять иголок в крылья, ещё пятьдесят - в колени. Шило в загривок, шпилька стальная в мозг.
В снежный декабрь исчезает король внезапно, слуги тревожно шепчутся - мол, видали, как короля уносил дракон, нанизав на клыки медалью, как он летел сквозь метель смертельным победным залпом. Тащит принцесса по коридорам отцовский меч - тащит и плачет, ругаясь сквозь злые слёзы. Из витражей разбитых ветер свистит морозный, слёзы подхватывает и не даёт им стечь. Все посбегали: стража, седой палач, молча исчезла в пурге пожилая няня. Папин дневник как плетью "лучше уже не станет...". Сердце сдувается словно пробитый мяч.
Принцесса бродит по замку с ломом в худой руке, вытертый кринолин шаркает по истёртым плитам. В письмах к отцу все драконы давно убиты, только один, зараза, всё ещё числится в дневнике. Вон он, ублюдок, выделен жирным чёрным, злобным размашистым "вычислить! обезвредить!". Злость и беспомощность к горлу подходят комом - принцесса смывает раскраску хаки и пламя сквозь пальцы цедит.
Хитрый дракон не идёт ни к одной приманке: все арбалеты замёрзли в своих бойницах - принцесса дремлет и ей почему-то снится, будто она на башне стоит нагишом, изнанкой, и что-то жаркое, страшное дышит в затылок ей, голос отца как из колодца "я рядом, дочка...". В красном огне расплавляется позвоночник, хочется прыгнуть и вбиться в нутро земле.
Треснувший мрамор скрипит под ногой тревожно. Сорвана крыша, сквозь балки мерцают звёзды - так одиноко, так безысходно, так безупречно поздно. Стёкол осколки примёрзли к прозрачной коже. Дочь короля кричит, проклиная своё бессилие - тронный разрушен зал, только трон на руинах высится каменным воплем к луны серповидной виселице.
Принцесса подходит и трон обнимает крыльями.
© Нефилимчик
2Говорят, на свете живёт дракон, говорят, страшней его не найти, мол, он враг человеческий испокон, искушает людей, сбивает с пути. Говорят, что кожа его - гранит, говорят, в глаза ему не смотри - мол, завертит, закрутит, заворожит, заморозит каждого изнутри.
У дракона шкура темна, сера, а ещё он быстрее любой змеи. Пролетают мимо века, ветра, он - почти скалою во тьме стоит.
Есть принцесса, дворец её далеко, косы рыжие, порванные штаны. Она знает, что где-то живёт дракон (выдох пламенный, зубищи жестяны). Королеве нужен хороший зять, и король на дочку опять сердит, но принцесса мечтает однажды взять и дракона
самостоятельно победить.
Горизонт серебрян, необозрим, поднимаются горы в неровный ряд.
То ли это мы легенды творим,
то ли это легенды тебя творят.
Песня сложится за твоей спиной, золотое солнце войдёт в зенит, и принцесса едет на смертный бой, и копьё о щит жестяной звенит. И влетает, как рыжая стрекоза (правда, что ль, он пламя рождает ртом?)...
Но они замирают глаза в глаза,
и становится сказка вдруг не о том.
***
Всех, кто сегодня счастлив - боже благослови,
где-то в душе рассказчика мерзко скребутся черти.
Понимаешь. Любая сказка - она всегда о любви,
даже если кажется, что о смерти.
Просто законы - справедливы, хотя и злы.
Тот, кто горяч - никогда не сможет согреться.
Это неправда, что драконы умирают от старости или стрелы.
Они умирают от любви,
что не помещается в сердце.
***
Входит ночь во дворец, темноглаза, тепла, боса,
затихают шаги, умолкают все голоса,
и в свои покои идёт королева,
и никто не хочет попадаться ей на глаза.
Да, она не любит празднества и балы.
Молчалива, спокойна. Идёт. Прямее стрелы.
Её косы рыжи и руки её теплы.
Говорят, что она смотрела в глаза дракону
и осталась жива, величайшей из дев прослыв.
Может, кто-то ещё б добавил чего, но кто же будет так глуп?
Королева раздевается у зеркала и всматривается вглубь.
И отчётливо видит, как белая кожа становится чешуёй,
такой, что не пробьёт ни одно копьё,
как в чертах лица проступает - уже не вполне своё.
Как становится неуязвимым и нелюдским -
потому что любивший дракона
сам становится им.
И она сползает по стенке, нищим завидуя и калекам,
шепчет: "Господи боже,
как я устала быть человеком".
Анна Долгарёва
3В стране зарниц жил юный принц, колючий словно ель,
с туманами из-под ресниц, холодный как метель.
Принц рос среди весенних звёзд и шепчущей травы:
спал в лабиринтах диких роз, укутываясь в сны,
бродил в тиши ночных аллей, средь мотыльков слепых,
где полумрак от фонарей скрывал его шипы.
Принц жёг их пламенем свечи, рвал кожи перламутр:
шипы алели как мечи и остриём вовнутрь
росли, поэтому наш принц немного странным был -
сам не давался никому и трогать не любил.
Принц пил с садовником мескаль, пел песни ни о чём,
искал подснежники в февраль с придворным палачом;
шизофренией болен принц - вздыхал придворный врач:
рыдал придворный портретист, скорбил в углу палач.
А шизофреник слал врачей: растрёпанный, босой
взлетал с серебряных качель и танцевал с грозой.
Низал на паутины нить смех земляничных фей,
скреплял пыльцой и шёл дарить их матери своей -
в платок рыдающая мать не находила слов
и принц бледнел, и шёл искать предел своих миров.
Отсчитывал шприцами ход безумный циферблат,
часы то двигались вперёд, то снова шли назад -
на шпилях башенных бойниц, одет лишь в шёлк волос
искал себя послушно принц в замёрзших лужах слёз.
Чем дальше вглубь, тем меньше шанс вернуться на тропу,
но принц прокладывал свой галс сквозь мертвецов толпу,
он шёл на запах будто зверь и радугой искрил,
нашёл рисованную дверь, нашёл - и отворил.
Светилась мягко зелень глаз и узких губ оскал
урчал - и вторил в диссонанс звон бьющихся зеркал,
сверкал алмазной крошкой снег за ширмами портьер,
где Рождество срывалось в бег по статуям химер.
Расплёл принц цепь в косе,
допел
и вышел на балкон.
Кричали все.
А принц летел.
И знал, что он дракон.
Нефилимчик